Место бытования ОНН: Краснозерский район, село Лотошное

Организация: Новосибирский областной центр русского фольклора и этнографии

Номер: 48

 

Описание

Село Лотошное – основано в 1887 году, в 1890-е годы из Полтавской губернии приехало около 40 дворов. В деревне уже было 12 семей чалдонов. Затем стали приезжать воронежцы, харьковчане, переселенцы из других губерний России и Украины. В 1920-х годах в селе было немногим более 500 хозяйств, основное население села составляли украинцы-переселенцы из двух местностей исходной территории: Полтавской и Харьковской губерний. Судя по тому, что в современном Лотошном есть улица Черниговская, в селе проживали также украинские переселенцы из Полесья. Жители занимались земледелием, скотоводством, торговлей, кустарным промыслом, они были православными, церковь носила название Покрова Пресвятой Богородицы, престольным праздником был Покров-день.

Некоторое время в селе фольклорно-этнографические традиции, в том числе свадебные ритуалы переселенцев из разных губерний, сохранялись относительно обособленно, этнические границы нарушались разве что при смешанных браках. В дальнейшем полтавские традиции оказались преобладающими, хотя определенное своеобразие сохраняли и чалдонские, и воронежские свадьбы.

Как пишет Мельников, который записал описание свадебного обряда села Лотошного от сестер Харченко в 1971 году, жители села сохранили свои коренные песенные традиции, которые несколько синтезировались в новых условиях. Традиционные украинские песни, в том числе календарные и свадебные, они поют по преимуществу только на украинском языке, лишь слегка русифицированном, а русские песни – на русском языке. Украинский разговорный язык был утрачен жителями этого села, украинизмы сохранились в разговорной речи лишь старшего поколения. Повторная работа с теми же информантами в 1990 году при участии украинских фольклористов не подтвердила мнение первого собирателя о языке: когда С.В. Мишанич и Г.В. Довженок заговорили на украинском языке, сибирские песенницы легко включились в разговор, перейдя на украинскую «мову».

Свой местный свадебный обряд они не называют его традиционным украинским наименованием – весiлля (хотя и не забыли это слово), но по типу игрового действа, составу и стилю (музыкальному и поэтическому) сопровождающих его обрядовых песен он остался украинским. Центральными компонентами этого свадебного обряда являются эпизоды вильцэ носить и посад; наибольшее число обрядовых песен относится к виду свадебных корильных припевок.

Структура свадебного обряда

Сватовство (сватанне). Свадьбы справляли в зимний мясоед. Сватать шли в нэдилю, в воскресенье. Сватами, или старостáми (старшим и младшим) обычно были дядя и старший брат, иногда и посторонние, но во всех случаях счастливые в браке. Обязательным считалось присутствие жениха. С собою старосты брали испеченную матерью жениха большую булку, завернутую в белый платок, завязанный углами, и четверть горилки. В своем селе шли пешком, но старались пойти в такое время вечера, чтобы встречных было меньше.

В дом невесты входили по порядку: старший староста, жених, младший староста. Поздоровавшись, по приглашению хозяина проходили к столу, в центре которого ставили горилку, а на угол стола клали завязанную в платок булку. После этого начинался иносказательный диалог о цели прихода:

– Мы прыйшлы корову у вас покупать… Можа лишняя?

– Корова та е, да не продажная.

– Слыхали мы, у вас дивчина лишняя. А у нас в той раз не хватае. Де ваша дивчина? Давайте дивчину на вид.

Приглашали невесту, она становилась возле печки, стоить и кóминь довбае (скребет, ковыряет печку). Слово девушки не имело значения, но её все-таки спрашивали о согласии выйти замуж.

При согласии выдать дочь замуж её мать развязывала платок, забирала хлиб и уносила его в кут. А в платок завязывала свою булку. Накрывался стол, жених с невестой отправлялись приглашать на сватованье или магарыч (угощение) самых близких родных. Здесь договаривались о времени свадьбы, говорить о приданом считалось предосудительным: что дадут – то и добро.

Если родители девушки отказывали, старосты забирали хлеб и горилку и уходили прочь.

В следующее воскресенье устраивалось розглядáнье (розгляды): родители невесты, её женатые братья и замужние сёстры с парами, сама невеста ехали в дом жениха. Их встречали у настежь распахнутых ворот и приглашали в дом. Но гости просили сначала показать им хозяйство: осматривали худóбу (домашнюю скотину), постройки, хозяйственный инвентарь, узнавали, что чьими руками сделано и что сделал именно жених. Случалось, что после такого осмотра сторона невесты платила за магарыч и отказывались от свадьбы. Если же гости осмотром были довольны, все шли в дом, гости старались не наступать на порог: чтоб потом молодой хорошо жилось.

С этого дня начиналась подготовка приданого и свадебных пиров, в доме невесты готовили для своей родни, в доме жениха – для своей.

Подготовка приданого. Вечерами в дом невесты приходили три-четыре её подруги, они делали восковые и бумажные цветы, венок для невесты из восковых цветов. Лентами и цветами из разноцветной бумаги наряжали вильцэ (гильцэ) – примерно метровой высоты деревце, обычно березку. Иногда вышивали рушныкы (полотенца), приданое обычно девушка готовила сама, начиная с 10-12 летнего возраста. Одеяла, подушки, полотенца, юбки, кофты, платки и прочее укладывали в скрыню (сундук), мать закрывала ее на замок, а ключ привязывала к поясу дочери: Цэ тэпэр твое добро, шо мать даеть. Старшие замужние сестры невесты и снохи припевали при этом или приговаривали: Скрыня наша дубовая, / куда ты найменована:

                  Чи в Крым, чи в дуброву, / чи до свэкра у камору.

В субботу утром топили баню, приходили девушки-подружки и начинали осмотр скрыни – все наряды должны быть нестираными и чистыми.

Подружки брали узелок с бельем, становились у двери и пели:

Ой, матынько та й голубочка,

Измый та мини головочку

Последний дэнь у субботочку.

Бо бильшэ, маты, та нэ мытымышь,

Билых ручек нэ ломытымышь.

Мать при этом плакала, крестила невесту. Девушки шли в баню, но мылись только невеста и старшая дружка, остальные ожидали их в предбаннике. Родители приносили девушкам угощенье. Старшая дружка после бани оставалась в доме невесты.

Вильцэ носыть. В субботу после обеда все подружки приходили к невесте, одевали ее в лучшую юбку и кофту, подпоясывали расшитым рушником, на голову надевали венок с разноцветными лентами, косу заплетали вдрибушки (рубчато, мелкими прядями). Старшая дружка, тоже подпоясанная рушником, брала две палочки, перевязанные лентой, одна из девушек брала в руки вильцэ. Родители благословляли невесту хлебом и солью, и она с подружками отправлялась приглашать родственников на свадьбу. Сначала шли к старшей титке (тёте) невесты, потом к младшим тётям, а далее к дядьям, братья и сестрам. Для приглашения в дом заходили невеста и старшая дружка, девушки оставались у ворот. После невестиной родни шли к родителям жениха. Девушки все время пели специальные песни – под вильцэ и другие свадебные песни: Ой, нэ барысь, дивчинонько, нэ барысь; Ой, дружэчкы, дружэчкы, рядочком; Було, було литычко, стала зима.

Обойдя всю родню, пели:

                   Ой, дружэчкы, дружэчкы, до дворця,

                   Та й рубайтэ сосонку до старця.

                   Гóди тоби, сосонка, зэлэниты,

                   Годи тоби, дивчинонька, молодиты.

Вернувшихся девушек родители невесты приглашали в дом. Старшая дружка переламывала палочки, которые носила во время всего обхода, и перебрасывала их через крышу избы. После этого девушки входили в дом, вильцэ встраивали в специально испеченный каравай, стоящий на столе. Родители невесты усаживали их за стол.

Веселый вечер. Девушки ждали жениха, он приезжал вместе с боярыном (друг жениха, шафер) на паре лошадей в разукрашенной кошевке. Приглашали гармониста, пели любовные, игровые, плясовые песни до поздней ночи.

Сборы невесты. Рано утром в воскресенье мать будила невесту, к венцу ее собирали тётя, старшая сестра и старшая дружка. Заплетали косу, надевали винэць в форме кокошника, который заранее готовили из разноцветных мелких восковых цветов. Жених приезжал с боярыном и свитылкой (младшей сестрой жениха). Из скрыни доставали полотенце и расстилали на полу. Жених и невеста становились на него, а отец и мать невесты – против них. Из скрыни доставали платок, которым отец связывал руки жениха и невесты. Они кланялись три раза родителям в пояс, отец крестил иконой жениха, потом невесту, то же повторяла мать другой иконой. После этого иконы и платок, которым впоследствии полагалось повязывать голову первенцу, убирали в скрыню.

Жениха и невесту усаживали в одну кошевку на ковры и подушки, с ними ехали боярын и старша дружка. Мать брала полóй верхней одежды (не голой рукой) повод коренника, впряженного в подводу, и выводила его за ворота. После венчания, из церкви все возвращались в дом невесты. Боярын подводил невесту к подругам, выпивал рюмку вина и вместе с женихом и свитылкой уезжал в дом жениха.

Свадебный поезд. Во дворе дома жениха его отец и мать снаряжали подводы в праздничном убранстве с колокольчиками. Они же благословляли жениха, обсыпали его овсом, пшеницей, мелкими монетами и конфетами. Поезжан было нечетное число, обычно пять: жених, свитылка с квиткой (букетик из бумажных цветов), свашка жениха с узелком шышок (сдобные маленькие булочки), староста (он же старший дружка) и боярын. Сельские парни перетягивали веревками улицы и задерживали поезд. Если поезжанам не удавалось прорваться через заставы или объехать их, то приходилось откупаться горилкой.

Девичник и встреча поезжан. Поезжан ждали в доме невесты, на стол ставили вильцэ. Невесте расплетали косу, надевали венок и усаживали ее в красный угол. Девушки садились рядом и начинали песню:

                   Ой, глянь, маты, та й на мий посад –

                   Що вси дивкы у косах сыдять,

                   А на мою та й роса впала,

                   Щоб я йии та й росчисала,

                   Чорным шолком та й пырывязала.

Песни сменяли одна другую, на девичник приходили и молодые женщины, иногда они пели вместе с девушками. Невесте-сироте пели специальную песню: Та як ходыла дивчинонька по крутий гори.

Когда поезжане входили в избу, девушки запевали:

                   Ой, литва, литва наступае,

                   На стил золота насыпае,

                   Мы ж того золота нэ бэрэмо,

                   Мы вам дивчиноньки нэ дамо.

Девушки, чтобы получить выкуп за невесту, начинали петь корильные песни поезжанам: Казали, сваты богаты, / Воны пишком ишлы, / Молодого в мешку ныслы… Староста и боярин сыпали немного денег на тарелку, но девушки не унимались. Когда денег было собрано достаточно, девушки выпрашивали песней у свашки шышок, собирали деньги и выходили из-за стола. Место рядом с невестой занимал ее брат, он брал в руки ножницы и грозил отрезать сестре косу. Староста пытался его выпроводить: Мы место выкупили! Но брат, которого подначивали девушки (Братику, нэ лякайся, / Братику, постарайся, Ны продавай сэстру/ щей русую косу), требовал выкупа. Торг продолжался до тех пор, пока брат не получал договоренную сумму (три рубля). Брат вставал из-за стола, а девушки пели:

                   Татарын, братику, татрын,

                   Та продав сэстрыцю задаром…

Староста обводил жениха три раза вокруг стола по ходу солнца и усаживал вместе с боярином около невесты. Но веселые проделки девушек на этом не заканчивались: старшая дружка с их помощью пыталась украсть вильцэ и убежать из избы. Боярин пытался ее догнать и выкупить ритуальный предмет, без которого уехать из дома невесты было большим позором. Младшая сестра невесты вынимала из ее винця две квитки, одну пришивала на грудь жениха, а другую – на шапку, надевала ее себе на голову, кланялась жениху и вместе с девушками пела:

                   Що я зятю квиточку прышывала,

                   Золотую голочку зломала,

                   Белую рученьку сколола

                   За своего зятэнька сокóла.

Жених бросал на тарелку рубль, этого было мало. Следовала новая песня, приходилось добавлять денег, до тех пор, когда, наконец, сестра невесты украшенной цветком шапкой венчала голову жениха. Старшие женщины подавали невесте из скрыни три рушника и платок. Она повязывала руку жениха рушником и платком, а старосту и боярина повязывала рушниками через плечо.

После этого невесту закрывали платком или шалью, и свашка жениха снимала с ее головы венок и ленты, расплетала косу и заплетала волосы в две косы, укладывала их на голове, повязывала голову двумя платками, приговаривая: Що хочым, то й зробым, с кныша – поляныцю, с дивки – молодыцю. Закрывавший теперь уже молодую платок убирался, и все могли посмотреть, какова получилась молодица.

Все одевались и выходили во двор. Лошадей стерегли специальные караульщики, поскольку деревенские парни старались или порезать сбрую, или испортить кошевки. На первой подводе выезжали со двора свашка и староста, на второй – молодые, затем – боярин и светилка. Свадебный поезд беспрепятственно проезжал по всей деревне.

Свадебный пир. Свадебный поезд в доме молодого ждали, но никто не выходил встречать. Свашка становилась в воротах и пела:

                   Чи цэ сваты, чи нэ сваты,

                   Що нэ выйдэ нихто с хаты,

                   Хлиба-соли нэ выносэ,

                   Нас у хату нэ попросэ.

Отец и мать молодого выходили с караваями, посыпанными солью. Молодые кланялись им в пояс, их трижды благословляли хлебом, сначала отец, затем – мать. В это время стреляли из ружей. Молодых провожали в передний угол и усаживали на скамью, застланную дерюжкой, рядом с молодым – боярин, рядом с молодой – старшая дружка. В доме молодого гуляла только его родня, родня молодой пировала в доме ее отца.

В доме молодого распоряжался староста, он разрезал каравай на куски и каждому из родных подавал кусок каравая на белом платочке и рюмку. Принимавший высказывал свое пожелание молодым и одаривал их. Благопожелания облекались в форму присказки, приговорки или притчи:

                   Желаем вам счастья и доли,

                   Долгих лет жизни!

                   Сколько в болоте кочек,

                   Столько вам дочек,

                   Сколько в лесе пеньков,

                   Столько сынков.

Или

                   Жизнь прожить – не поле перейти:

                   Всякое будет на векý: попадёт и по шее, и по бокý.

                   Нехитро дело слезы лить,

                   А хитрó-мудрó ладом жить.

Молодые сидели за столом, подарки принимал староста. Если дарили скотину, он на печке, на стенах, на потолке гвоздем или углем рисовал силуэты животных. Песни пели всякие, играли на гармошках, плясали. Из дома родителей молодой прывóзылы скрыню и всё приданое. Это поручалось сестре молодой с мужем или брату со снохой. Скрыня обычно «застревала» в дверях, староста угощал «послов» горилкой. Для скрыни заранее отводилось в доме место, которое оказывалось занятым «больными» (двумя женщинами из родни молодого). Привезшие приданое прямо на скрыню ставили горилку и закуску, «больные» «лечились», «выздоравливали» и освобождали место для скрыни. Она открывалась и начиналось украшение дома рукоделием молодой, развешивали многочисленные рушники, для этого в стены вбивали гвозди, которые «не лезли», и старосте опять приходилось исправлять ситуацию угощением.

После этого свашка со старостой (или боярином) и молодыми отправлялись за подарками в дом отца молодой, где гуляла ее родня. Молодых усаживали в передний угол, а свашка с боярином или старостой выносили украшенный лентами каравай, резали его, подносили гостям и принимали подарки. Затем молодых отправляли в отдельную комнату к дяде или тётке молодого, где они и находились до конца свадьбы. На свадебном пиру они появятся только на второй день.

Продолжение свадебного пира. Молодую на второй день свадьбы будили свашка и дядя, старший брат молодого. Если невеста была девственной, вывешивали (в/на трубу) красный флаг. Молодая шла домой, грела воду и подавала свекру и свекрови теплой воды умыться, полывала на рукы и каждому доставала из скрыни новый рушник.

Свекра и свекровь рядылы в самую лучшую одежду, свекровь – як нэвисту. Из теста пекли пышку с фигурками животных, фигурки раскрашивали красной краской, украшали цветами, цветки пришивали к груди и шапке свекра. К сватам (родителям молодой) отправлялись большой компанией. Родители молодой выходили на крыльцо, приехавшие кланялись им и пели (или свашка приговаривала):

                   Ой, на тоби, мамо, та булку и калач,

                   И больш за дочкою та й ты не плачь.

Родителей молодой усаживали в украшенную кошевку, и их родственники везли их через все село. Сопровождающие играли на гармошках, шумовых инструментах, пели припевки и частушки, плясали. Отец молодой обязательно был в шляпе, с люлькой в зубах, даже если он и не курил. Женихова родня везла мать молодого.

Если же невеста оказывалась не девственницей, флаг не вывешивался, а молодую заставляли печь блины. Родня молодого прокусывала в них дырки и развешивала на гвозди по всей избе. В дом молодого привозили тестя с тещей, поезжане надевали им на шеи хомуты, и об них трипалы коноплю (били их жгутами из конопляной или льняной кудели).

«Покалачины». Родня молодого и молодой гуляли раздельно, переходя из дома в дом. Только на следующее воскресенье старший брат или дядя молодой созывал в дом тестя родных и близких молодых вместе. Дня три пировали совместно, песни пелись всякие. Выяснить значение слова «покалачины» не удалось.

Щипать курэй. Гуляния продолжались, свадебные гости рядились цыганами, ворожили, собирали подаяния в особые мешки. В доме каждого родственника – хочет он или не хочет – брали по курице, на улице или во дворе их ощипывали, смолили; варили и ели обычно в доме молодого с шутками и прибаутками.

На этом свадебный обряд заканчивался.

            

Свадьба села Лотошное и песни записаны М.Н. Мельниковым в 1971 году в рабочем поселке Ордынск от переселенцев из Полтавской губернии, бывших жительниц села Лотошного сестер Харченко. Главным информантом была Мария Митрофановна Бессараб, многократно бывшая дружкой невесты, свашкой. Она помнит все песни и запевает их. По свидетельству сестер Харченко, выехавших из Лотошного в течение последних шести лет (по материалам НГК – в 1950-е годы), там и сейчас строго соблюдается свадебный ритуал. Только произошло «стяжение во времени»: вместо двух недель, на свадьбу отводится три-четыре дня. В 1970 году со строгим соблюдением ритуала справляли золотую свадьбу. В живых к этому времени оказались боярин, свашка, светилка и другие участники свадебного обряда.

Сестры Харченко – большие знатоки обряда, любительницы песен. Они подтвердили М.Н. Мельникову, что и в настоящее время, то есть в 1971 году, они часто собираются «просто так» «поспивать песни», в чем удалось убедиться участникам второй записи в 1990-м году. Поют песенницы с большим чувством, на три голоса, поправляют малейшие ошибки. Голоса у них сильные, звонкие, петь тихо могут не все. Младшую, Евдокию Митрофановну, обладательницу голоса редкой красоты в 1930-е годы (перед войной) записывали на радио. Евдокия Митрофановна знала почти все популярные современные авторские песни, охотно пела белорусские народные песни. Все сестры пели русские народные песни, но в их совместном активном репертуаре больше всего было песен так называемой новой формации: сказалось влияние жестокого романса.

Часть звукозаписей, выполненных в 1971 году, были переданы, по всей вероятности, В.Г. Захарченко на хранение в архив Фольклорной комиссии Союза композиторов РСФСР, другие звукозаписи сохранились в личной фонотеке М.Н. Мельникова.

 

Репертуар свадебных песен сестер Харченко

Скрыня наша дубовая (подготовка приданого),

Ой, матынько, та голубочка (перед баней невесты),

Мы гилочку вили (девич вечер),

Ой, нэ барысь, дивчынонько, нэ барысь (как «вильцэ носыть»),

Ой, забарна дiвчинонька, забарна (как «вильцэ носыть»),

Ой, дружэчкы, дружэчкы, рядочком (как «вильцэ носыть»),

Було, було литычко, стала зима (как «вильцэ носыть»),

Ой, дружэчкы, дружэчкы, до дворця (как «вильцэ носыть»),

Ой, матинко-вутко, ворочайся прутко (после обхода с вильцем),

Щоб була рыбонька жарыная (матери невесты, после обхода),

Ой, там за Дунаем (любовная; веселый вечер в доме невесты),

Ой, глянь, маты, та й на мий посад (на девичнике),

Ой, крыкнув орэл, сыдя на дубу (на девичнике),

Що, батынько, дивчынонька на выходи (на девичнике),

Ой, нэнько же моя (на девичнике),

Та як ходыла дивчынонька по крутий гори (сиротская, на девичнике),

Ой, литва, литва наступае (встреча поезжан),

Як нэ дасты, так мы вкрадымо (встреча поезжан),

Що то за ворона (встреча поезжан),

Чия то ворона стоить у порози (встреча поезжан),

Казали, що сваты богаты (выкуп невесты, торг девушек),

Дэ, бояры, волочылыся (выкуп невесты, торг девушек),

Свашэчкы, наши голубочкы (выкуп невесты, торг девушек),

Горилочку пылы, шышок нэ липылы (выкуп, торг девушек),

Братику, ты ны лякайся (выкуп, торг брата),

Ой, татарын братику, татарын (выкуп, торг брата),

Ой, дружэчкы та паняночкы (выкуп вильца),

Що я зятю квиточку прышывала (выкуп шапки с квиткой),

Ой, зятыньку, зятыньку хорошый (выкуп шапки с квиткой),

Що й хочым, то й зробым (смена головного убора молодой),

Пора, маты, та ризнытыся (перед отъездом в дом молодого),

Выкотылы смоляную бочку (при отъезде в дом молодого),

Чы цэ сваты, чы ны сваты (приезд в дом молодого),

Ой, на тоби, мамо, та булку и калач (как приезжали за родителями молодой)

 

Тексты песен к аудиозаписям

Ритуальные и корильные припевки

 

1. Ой, дружечки, дружечки, до дворця,

Порубайте сосонку до стовпця:              (до конца)

          – Годi тобi, сосонко, зелєнєти,

    Годi тобi, дiвчинонька, молоде(ти).

 

2. Ой, забарна дiвчинонька, забарна,     (медлительная)

Забарилася на порозi,                             (замешкалась)

А ми дружечки на дорозi

Ще й на лютому моро(зi).

 

3. Ой, матинко-вутка, ой, матинко-вутка,

Ворочайся прутко:

Твоя дочка идэ,

Симсот дружок вы(дэ).

Симсот ще чотыри,

Та вси чорнобры(вы).

Тико вона ны чорнобыва,

Собы дыва наробы(ла).

 

4. Як нэ дасты, то мы вкрадымо,

Через Дунай попровадымо,

Через Дунай, через риченьку

Молодую невистонь(ку).

 

5. Чия то ворона стоить у порози,

Крылля расставила, глотку раззявила.

Й она хоча ести, коло Галечки сести.

 

Долгие песни

 

6. Та як ходыла дивчинонька по крутий гори,

Тай набачила сэлэзныка на тыхий води.

– Та гыля, гыля, сэлэзнико, тыхо й по води,

Та прыбудь, прыбуть, мий батэнько, тэперо к мини.

– Та ой рад бы я, дытя мое, прыбуты к тоби,

Та й насыпалы сырой зэмли на груди мои.

Та лыжать мои билы рукы у хрэст на мэни,

Та слипылыся кари очи на вси ночи.

Та й скрыпылыся кари очи на вси ночи,

Та й ны дам тоби, дытя мое, я й помочи.

 

7. Ой, нэнько же моя, вже не ранэнько,

Чом нэ вчишь мэнэ, й а нэнько?

Та як тэбэ вчиты, жаль тэбэ быты,

Ты дытя коханое.

Та я тэбэ вчила вчора з вэчэра,

Як вэчэряты я вчила.

А годы, донэнько, годы, Галечко,         (угождай)

Старому и малому.

А свэкорку годы – билу постиль стэли,

Годы, донэнько, ой, годы.

Та свэкруси годы – головоньку гляды,

Годы, донэнько, ой, годы.

Та дивэрёчкам годы – хусточкы пэры.

Годы, донэнько, ой, годы.

Та зовицям годы – русу косу плети

Годы, донэнько, ой, годы.

Та дружечку же годы – питэнько й воды.

Годы, донэнько, ой, годы.

 

Носители традиции (сестры Харченко)

Матюк Степанида Митрофановна, 1906 г.р.;

Бессараб Мария Митрофановна, 1908/1909 г.р.;

Гаращенко Матрена Митрофановна, 1910/1911 г.р.;

Семкина Евдокия Митрофановна, 1914 г.р.

 

Собиратели

М.Н. Мельников (1971 г., материалы хранятся в фольклорном фонде Областного центра русского фольклора и этнографии: CD-111)

М.Н. Мельников, Н.В. Леонова, С.В. Мишанич, Г.В. Довженок (1990 г., материалы хранятся в фонде Архив традиционной музыки Новосибирской государственной консерватории имени М.И. Глинки: АТМ, А0270)

 

Публикации

Захарченко В.Г., Мельников М.Н. Свадьба Обско-Иртышского междуречья: этнографическое описание свадебных обрядов, тексты и напевы песен / Редакция Е.В. Гиппиуса. – М.: Сов. композитор, 1983 (Свадебный обряд, тексты и напевы свадебных песен села Лотошное Краснозерского района: с. 50–63).

 

Формы фиксации

Аудио 1. Ой, дружечки, дружечки, до дворця (1990 г.; А0270-003)

Аудио 2. Ой, забарна дiвчинонька, забарна (1990 г.; А0270-004)

Аудио 3. Ой, матинко-вутка (1971 г.; CD-111-13)

Аудио 4. Як нэ дасты, так мы вкрадымо (1990 г.; А0270- 012)

Аудио 5. Чия то ворона стоить у порози (1971 г.; CD-111-16)

Аудио 6. Та як ходыла дивчинонька по крутий гори (1971 г.; CD-111-01)

Аудио 7. Ой, нэнько же моя, вже не ранэнько (1971 г.; CD-111-20)

 

Организации, имеющие отношение к ОНН

Наименование: Новосибирский областной центр русского фольклора и этнографии; Новосибирская государственная консерватория имени М.И. Глинки

Тип ответственности: хранитель

 

Н.В. Леонова (по материалам М.Н. Мельникова)